Операция «Гадюка» - Страница 215

К оглавлению

215

— Я хочу в гости поехать, — сказала Люся охраннику.

— Куда? — спросил тот.

— К Метромосту. Там Пыркин и Партизан живут, вы знаете?

— Я туда давно не ездил, — сказал велосипедист.

— А можно достать велосипед? Не как у вас, а настоящий?

— А мы не специально их делали, — ответил велосипедист. — Мы в цирке нашли. Целый запас. Нас самокатчиками зовут.

Разговаривая с велосипедистом, Люся шла через площадь, стараясь не приближаться к обгорелым столбам.

У речки она обнаружила трех рыболовов. Они стояли с удочками.

— Что-нибудь ловится? — спросила Люся.

— Дура, — отозвался рыболов постарше, в непромокаемом плаще и широкополой шляпе. — Откуда здесь рыба?

— Но не оставляем надежды, — откликнулся второй рыболов, совсем еще молоденький.

— Вы здесь недавно? — спросила Люся.

— Не знаю, — ответил молодой рыболов. — Откуда мне знать?

— И все ловите?

— Все ловим.

Люся посмотрела направо — река уходила прямо, и вдали был виден ажурный железнодорожный мост. Вот в ту сторону ей надо отправиться. Но как?

— Значит, настоящих велосипедов нет? — спросила Люся.

— Есть.

— А где их найти?

— Это у господина Дантеса спросите, — проговорился велосипедист. — У них в арсенале есть.

Люся стояла на берегу, глядя, как течет серая вода.

Потом вернулась на вокзал.

Она нашла Дантеса в медицинском кабинете. Он сидел там на койке и жевал банан.

— Нигде спрятаться нельзя, — капризно проворчал он, — всюду глаза.

— Ешьте, ешьте, он полезный, — сказала Люся.

— Но не для меня.

— А почему едите?

— Не пропадать же хорошей пище, — засмеялся доктор.

— Чепуха, чепуха, чепуха! — откликнулся Дантес. — В бананах содержатся очень ценные витамины. Я вчера говорил с магистром.

— Магистр, — пояснил доктор, — это наш местный работник белой магии.

— И черной тоже. В последнее время он нашел пути к Вельзевулу, — заметил Дантес. — Это пронзительный человек! Даже не человек — существо. Зря император ему не доверяет.

— Он ложки крадет, — сказал доктор.

— Выдумка Кюхли. Ты же знаешь, что Кюхля ко всем ревнует императора. Будь его воля, носил бы императора в кармане.

Последние слова Дантес произнес полушепотом и полушепотом же посмеялся потом.

— А у вас в арсенале есть велосипеды? — спросила Люся.

— Есть, а тебе зачем?

— Покататься, — сказала Люся. — Мне надоело здесь сидеть.

— Императрица — самокатчица! — Дантес долго смеялся.

Потом он ушел, а Люся спросила доктора:

— А где он хранит велосипеды?

— Люся, это очень опасно!

— А как еще мне добраться до Сони Рабиновой?

— Не нужна тебе эта Соня. Ничего ты от нее не узнаешь.

— Леонид Моисеевич, у меня нет выбора, — сказала Люся.

— Никогда не скажешь, что тебе только восемнадцать лет, — улыбнулся доктор. — Можно подумать, что ты у нас лет сто прожила и набралась всяких слов.

— Так куда мне идти?

— Это где-то под вокзалом, — сказал доктор. — Я же там не был.

— А кто мне покажет?

— Не знаю.

— Тогда мы пойдем вместе.

— Этого еще не хватало!

— Да поймите же, Леонид Моисеевич! Вместе с вами я могу гулять свободно, никто внимания не обратит. Так вы пойдете гулять с императрицей?

— Пойду, мой ангел, — сказал доктор.

Он снял со спинки стула черный мятый пиджак.

— Мне не нравятся женщины в брюках, — сказал он. — В мои времена женщины не носили брюк.

— В какие времена?

— Когда-нибудь расскажу. Это было совсем недавно, чуть больше ста лет назад.

Через гулкий сводчатый зал вокзала, который, опустев, обрел истинные размеры, они прошли на платформы. В конце за полукругом широкой арки бежали серые облака.

— Пошли по правой платформе, — предложил доктор.

Коллекционеры, которые все еще возились с марками, на них не обращали внимания.

— Какая жалость, что я не собираю марок, — сказал Леонид Моисеевич, — вы знаете, что они не уходят отсюда сутками, а иногда неделями — какое счастье! Никто тебя не торопит, никто не ждет, только ты, твои альбомы и твои конкуренты.

— Странно, что тут нет художников или писателей.

— Может, и есть, — сказал доктор, — только я их не встретил. Нас ведь мало, нас в миллион раз меньше, чем дома. Статистика за то, что к нам ни один творческий человек не попадет. А вот поэт был, но недолго. Он пытался покончить с собой там, выжил, кинулся к нам, и у нас тоже пробыл недолго. Только я не помню его фамилии.

Люся молчала.

Они дошли до края платформы, вышли на открытую площадку и повернули направо. И тут Люся получила ответ на один из вопросов.

На асфальте были вычерчены «классики». Сложные, с номерами. Несколько женщин разного возраста, или, вернее, разной степени изношенности, стояли вокруг «классиков», наблюдая за тем, как одна из них прыгала из клетки в клетку.

Никто не обратил внимания на Люсю и доктора. Этот мир уже потерял к Люсе интерес.

Доктор еще раз повернул направо — они оказались перед входом в метро.

Здесь им повезло.

Пока доктор стоял в растерянности, вспоминая, куда идти дальше, из метро вышел самокатчик. Он нес под мышкой пять или шесть сабель в ножнах, как несут к костру нарубленные сучья.

215