Операция «Гадюка» - Страница 124

124

Если ты прожил здесь несколько месяцев, если ты видел балкон и старцев, ты уже начинаешь догадываться. Вот Гришка и догадался.

Объясняю: Гришка Кун — самый хитрый шпион на свете. Он имеет звание главного разведчика, зовется здесь графом Шейном и отвечает за идеологическую обработку новобранцев. Они к нему попадают бревнами, а должны выйти солдатами, рвущимися в бой. У него целая команда идеологов, организаторов, патеров и матеров — каждый солдат проходит через их руки.

Как-то стояла я в коридоре и думала: вот счастливый — ему можно ходить куда хочет.

А он, я уж потом узнала, смотрел на меня и думал: ну за что этой молодой бабе такое счастье — вырваться из клетки и лететь куда хочется. И готов был меня убить из зависти.

Он подошел ко мне: здравствуйте, ваше сиятельство, говорит, а мне смешно стало — как будто на балу из исторического фильма. Я засмеялась, он сказал, какие у меня чудесные зубы. Я хотела сказать, что это металлокерамика, две тысячи баксов. Сам он был непривлекательный — волосы прямые, кожа очень белая, в голубизну, а усы пышные, торчат в стороны.

Я спросила, правда ли, что он здесь — главный начальник, а он говорит — да, главный, над смертниками.

Я уже тогда о многом догадывалась. Мы разговорились, и он признался, что обречен на скорую смерть. Я спросила — а чего же он не бежит?

А он объяснил, что ему не убежать. Здесь двери отпираются только снаружи. А дверь в наш, живой мир никому не открыть. Возле нее всегда охрана.

И тут я решила рискнуть — времени было мало, другого такого случая может и не представиться.

И я вытащила фотографию Витечки и спрашиваю:

— Вы случайно не встречали там, внизу, такого человека?

— Как же не встречал, — отвечает он, — я его часто встречаю. Он имеет должность командира роты и чин лейтенанта, то есть офицера.

— Как его зовут?

— Вам его имя ничего не даст, — сказал главный разведчик, — потому что имена тем, кто внутри, меняют. Старого имени они не помнят.

Я почувствовала, что он чего-то недоговаривает.

— Как его здесь зовут? — спросила я.

— Коршун.

— Разве это имя? Что он, индейцем стал, что ли?

— После обработки люди становятся пустыми белыми табличками. И на этих табличках ты можешь писать что вздумается. Имя им не нужно надолго. Коршун, а может быть, и Слизняк.

— Нет, — сказала я. — Слизняк быть не может. Они же на фронте. Значит, имена должны быть боевые.

Шейн только пожал плечами.

— А сами вы откуда? — спросила я.

— Я сюда попал раньше, чем Коршун, точно я не помню — уж очень энергично они стирали мою память. Но это был большой город на большой реке. Вернее, на слиянии двух больших рек. Он назывался раньше одним именем, потом ему дали другое.

— Как здесь, — улыбнулась я. — То Витечка, то Коршун.

Потом я представила себе карту нашей родины и сказала:

— Вернее всего, это Нижний. Нижний Новгород. — Загадка была нетрудной.

— Правильно, — обрадовался разведчик. — Кстати, я помню мое настоящее имя. Григорий.

— Очень приятно, — сказала я. — Меня зовут Александрой. Вы можете привести Коршуна с собой?

— Сомневаюсь, — ответил генерал. — Во-первых, меня поймают и убьют даже раньше, чем я ожидаю. А во-вторых, он сам не захочет идти сюда.

— Вы скажете, что я его жду.

— А он вас помнит?

— Должен помнить! — воскликнула я. — Он же мой муж.

— Вряд ли это аргумент.

— А что аргумент?

— Еще не знаю. Но не смогу оказать вам эту услугу бесплатно.

— Скажите сколько.

— Не в том смысле.

— Если не в том, то я согласна.

Он поморщился, будто я ему чего-то кислого в суп налила.

— С женщин я платы не беру… такой платы. Мне нужна встречная услуга.

— Говорите. — Я сделала вид, что меня не задела его реплика. Даже самой последней шлюхе бывает обидно, если ее прелести отвергают. Хотя, конечно же, я почувствовала облегчение.

— Мне нужно уйти отсюда. Вместе с вами.

— Как же это сделать?

— Это ваши проблемы, — сказал Григорий. — Я доставляю тебе Коршуна, ты его берешь с собой. Но не забываешь и меня.

— Хорошо, — ответила я не задумываясь.

— Если обманете — я на выходе подниму шум. Пускай меня убьют, но ни ты, ни твой муж отсюда не выйдете.

— А вот пугать меня не стоит, — обиделась я. — Меня и не такие, как ты, пугали.

Он вдруг широко ухмыльнулся. Потом сказал:

— Ты — дикая кошка.

— Вот это уже культурнее, — ответила я.

— Думай, как нас отсюда вывести.

Я стала думать.

Для меня главной трудностью были не местные — какое им дело, кто уходит и как уходит. Я здесь второй раз, так что знаю: никто нас на обратном пути не проверяет. Но вот наши зададут вопросы. Наших надо нейтрализовать.

Я думала целый час, боевое время началось, но ничего не придумала. Можно было бы пристукнуть кого-то, допустим Порейку, и взять с собой Витечку. Но они размером отличаются, а лицо — ничего похожего. Да и остальные поднимут такой крик, что меня на выходе пристукнут. Значит, следует убедить моих спутников. А как их убедишь?

И тут я встретила Гарика.

Оказывается, Гриша Кун решил подстраховаться. Я как спасительница вызывала у него сомнения. И он отыскал Гарика. Хотя и обо мне не забыл.

Я понимала, что он послан мне судьбой. Ему тоже надо вырываться отсюда. Значит, нас будет четверо — четверо против них. Уже прогресс!

124