Операция «Гадюка» - Страница 24

— Что-то рано у вас работа начинается, — сказал я.

— Какая есть.

Она сняла с вешалки куртку из искусственной кожи. Накинула ее и ушла, больше не сказав ни слова.

Она как раз вышла из подъезда и обернулась. Увидела меня в окне и подняла руку, прощаясь.

Из ванной вышел Аркадий. Он был аккуратно причесан, побрит, в чистой рубашке. С отвращением поглядел на стол. Говоря со мной, он принялся убирать посуду со стола и складывать в мойку, а бутылки, консервные банки, пустые баллоны из-под пепси кидал в ведро.

— Чего им надо? — спросил Аркадий. — Мне сказали — приедет человек. Братишка. Но больше ни слова — конспираторы.

— Я хочу пожить у вас немного.

— Где здесь жить? Они что, забыли, что у нас одна комната?

— Я ваш двоюродный брат, — сказал я.

— Знаю, мне сообщили. Когда мать дома, я на раскладушке сплю.

— Тогда давайте подумаем, — сказал я, — как нам лучше поступить. Ведь если я стану устраиваться в гостиницу, об этом все узнают. Это странно — приехал к брату, живет в гостинице.

— Да, неестественно.

— Я не хочу, чтобы все сорвалось из-за пустяка. И может быть, будем привыкать обращаться друг к другу на «ты»? А то еще глупее будет.

— Хорошо, значит, ты — Гарик?

— Да, Гарик, сын тети Зины.

— Хорошо, что мои в деревне.

— Иначе дядя Миша придумал бы другую версию, — предположил я.

— А ты надолго?

— По расчетам дяди Миши — на две недели.

— Я с Риткой поговорю, — сказал Аркадий. — Может, я у нее эти дни поживу. Перекантуюсь как-нибудь.

— Как знаешь. Мне нужно только, чтобы мой приезд и моя встреча с тобой ни у кого, ни у одной живой души не вызвали подозрений.

— А кого опасаешься?

— Не знаю — значит, всех.

— А что я о тебе знаю?

На столе было чисто, Аркадий вытер пластик мокрой тряпкой, поставил чайник, вымытые чашки, достал с полки завернутый в пластиковый мешок батон и порезал его на тарелку.

— Ты голодный? — спросил он, не дав мне ответить на предыдущий вопрос.

— Спасибо, не голодный.

— Сейчас скажешь, что в поезде тебе завтрак давали.

— Я из дома взял, — соврал я.

Аркадий открыл масленку, порезал колбасы.

— Ладно, рассказывай теперь, что я о тебе должен знать. А то получается, как в шпионском романе. Ты обо мне знаешь все, а я — ничего.

— Меньше будешь знать, меньше проболтаешься, — нетактично ответил я.

— Так дело не пойдет, — сказал Аркадий. Он ждал, что отступлю, иначе получалось как-то не по-людски.

Лицо у него было нерусское: большой хрящеватый, туго обтянутый кожей нос, острые скулы, глаза в глубоких впадинах, под черными бровями. Такое лицо обычнее встретить где-то в Испании. Недоброе лицо, но красивое.

— Я вкратце расскажу? — спросил я.

— Только вкратце. А то я из-за тебя не выспался. — Все ему было неладно.

Я рассказал о том, как было уговорено с дядей Мишей. Здесь слово «полковник» забылось — осталось «дядя».

— Мне нужно будет познакомиться с ребятами, которые служили в Чечне. Афганцы тоже подойдут, но они для меня староваты. У вас есть отделение «Союза ветеранов — XX век»?

— Я от этого далек, — сказал он. — Я не служил.

— Ты не слыхал — среди твоих знакомых никто в Абхазии не бывал?

— Ты имеешь в виду отдых или что?

— Нет, войну.

— А чего там делать?

— Некоторые воевали. Как наемники.

— Дурачье везде найдется.

— Значит, не знаешь?

— У нас один парень на фабрике в Приднестровье воевал. Только за кого — не знаю. Он себя казаком называет.

— Вот он мне и нужен. Познакомишь?

— Не пойдет. Он меня на дух не выносит. Я про этих воителей ему как-то сказал, что думал.

— И что?

— Хотели меня наказать. Но, к счастью, за мной ребята из моего цеха шли. Вот и сбежали твои казачки.

— Это не мои казачки.

— Так что же ты с ними в Абхазии делал?

Он налил мне чаю и подвинул по клеенке бутерброд.

— Давай договоримся, — сказал я миролюбиво. — У тебя какое отношение к дяде Мише? Ты ему доверяешь?

— Я ему обязан, — ответил Аркадий, не глядя на меня.

— Я спросил — доверяешь?

— У меня нет другого выхода, — сказал Аркадий. — Я ему обязан.

— Допустим, что все же доверяешь. И тогда постарайся доверять мне. Где я был, где я не был — не твое дело. Но если я был, то выполнял задание. И здесь тоже выполняю задание. Я думаю, что мы с тобой по одну сторону баррикады, если тебе это что-нибудь говорит.

— Значит, тебе надо внедриться к ветеранам?

— Значит, так.

— Только этот казачок из Приднестровья как узнает, что ты мой двоюродный, тебя сильно не полюбит.

— Это мои проблемы. Ты мне только его покажи… И подумай, пожалуйста, может быть, есть кто-то еще. Ну чтобы не был к тебе враждебен. Просто ветеран. Должны же здесь быть ребята, которые служили в «горячих точках».

— Пойди в военкомат.

Нет, расположения родственника я так и не добился.

Он долил себе кипятку в чашку и сказал задумчиво:

— А вы там, в Москве, меня разрабатывали. Как Кальтенбруннера.

— Не гордись. Просто дядя Миша не хотел завалить тебя, меня и все наше дело.

— Я в вашем деле не участвую.

— Ни в коем случае. Ты мне только помогаешь.

Аркадий стал собирать со стола.

— Мы так и не решили, — сказал я, — где я буду жить.