Операция «Гадюка» - Страница 157

К оглавлению

157

— Надо говорить: спасибо, ваше величество.

— Спасибо, ваше величество.

— Молодец. Ты, конечно, не возражаешь против того, что я намерен влюбиться в твою подружку?

— Не знаю, ваше величество.

— Для начала будем ее откармливать. Благо у меня есть возможности.

— Не возражаю, — ответил Егор. Что он мог еще ответить?

— Не торопитесь с выводами, — произнес старик в черном пиджаке, который руководил приемом у императора. Он сидел рядом с Егором. — Я мог бы тоже затаить оскорбление в душе, потому что лишился своего привычного места, рядом с его величеством. Он нашел себе новое развлечение. Но сколько пройдет времени, пока он превратит девочку в послушную тупую свинку, — один бог знает.

— А зачем он хочет ее откармливать? — спросил Егор, боясь услышать что-то страшное.

— Нет, не думайте, — криво усмехнулся старик, — его величество не кушает младенцев. Он вполне цивилизованный монарх. Но его величество полагает, что может продлить свое благородное существование еще лет на пятьсот, если у него будут молодые любовницы. А молодых любовниц остро не хватает. Просто катастрофа какая-то.

— Но она же еще совсем девочка!

— Вот поэтому ее и будут откармливать, — сказал старик, и они замолчали, глядя, как император накладывает куски семги на тарелку Люське. И что-то воркует. Люська затравленно поглядывала на блюдо и послушно совала в рот куски рыбы.

— А откуда здесь рыба? — неожиданно для себя спросил Егор.

— В некоторых реках обнаруживается рыба, — рассеянно соврал старик, не отрывая взгляда от императора. — И раки. И улитки. А крупные муравьи — сущее бедствие. Мы также едим крыс — они тоже ничем не питаются, хотя грызут все, что попадает им в зубы… Если бы не крысы, наш мир бы не обновлялся.

— Я не понимаю.

— Конечно же, не понимаешь. Но они уничтожают следы старых домов, чтобы освободить место новым.

— А вы кто были раньше? — спросил Егор.

Он спрашивал, разговаривал, но не мог оторвать глаз от Люськи. Та чувствовала взгляд Егора и украдкой поглядывала на него.

— Вы обо мне могли не слышать, — произнес старик. — Я был генералом, командовал дивизией под Бородином. За это получил орден Красного Знамени. Моя фамилия Кюхельбекер.

— Как же я могу вас не знать! — Егор обрадовался вдруг Кюхельбекеру, как старому знакомому. — Я про вас в школе проходил. Вы же были другом Пушкина, вы вместе с ним в лицее учились.

— Неужели меня кто-нибудь помнит? — спросил старик. — Я же чуть не сгинул в просторах Сибири.

— Ну уж не надо! — возразил горячо Егор. — Вы — наш любимый прогрессивный герой.

Егор, конечно, преувеличивал, но хотелось сделать приятное старому человеку, даже если он тронулся от старости.

— О чем вы там шепчетесь? — загремел император. — Не успел приехать и уже плетешь заговоры?

— Нет, ваше величество, я только представился молодому человеку.

— И что же он рассказал? Вас помнят? Вам ставят памятники?

— К сожалению, нет, ваше величество, — ответил старик.

У старика было приятное усталое сухое лицо со спрятанными в глубоких глазницах скорбными глазами. Он был похож на исхудавшего отшельника.

— Поднимем бокалы, — призвал император, — за нашу новую подругу, за милую барышню Люси! Маркизу Люси!

Император захохотал. Старик поморщился.

— Еще этого не хватало, — тихо сказал Егор.

— Мне это тоже отвратительно, — согласился с ним Кюхельбекер. — Но мы с вами не можем остановить потопа.

— Надо бежать, — сказал Егор.

Вокруг придворные вставали и протягивали в сторону императора стаканы и рюмки, наполненные чистой водой. Грязная рука мелькнула рядом, подцепила шпротину и исчезла.

— Никуда вам не убежать, — возразил бывший декабрист.

— Но ведь Земля круглая, — стоял на своем Егор.

— Вы смешной мальчик, — ответил Кюхельбекер. — Наш мир не так прост, как вам может показаться. А император — не просто надувная кукла.

Император снова заставил всех за столом подняться и выпить воды, теперь за здоровье покойной императрицы.

Егор обратил внимание, что много народу стоит за спинами пирующих — это были те, кому не хватило места за столом. «Наверное, они мне завидуют, — подумал Егор, — им кажется, что мне повезло, раз я приближен к императору».

— После обеда не уходи, — сказал Кюхельбекер. — Мне надо с тобой поговорить.

— Хорошо. А что будет с Люськой?

— Она пойдет переваривать пищу, — объяснил старик. — Я думаю, что ей подберут неплохую комнату с мягкой постелью и придадут двух сторожей, чтобы берегли от всяких волнений.

— Но она хочет быть со мной.

— Она сама не знает, чего ей хочется. Не забудь, что ты у нее — только замена счастья и безопасности. А ведь она — оторванный листок, и, если отыщется другой сук, к которому можно приклеиться, она тебя бросит.

— Я ей не навязываюсь. — Егор был покороблен этими словами Кюхельбекера. И еще декабрист, борец за свободу! Не может понять, что ребенка надо оберегать.

— Только не говорите мне, — поморщился старик, — что Люси нежное создание и ее нужно оберегать. Она самая обычная маленькая женщина и вскоре с наслаждением будет тиранить мужчин.

— Ей только двенадцать лет!

— Жены фараонов и турецких султанов в двенадцать лет хозяйничали при дворе.

— Пускай она сама скажет, — возразил Егор.

157